Всего лишь год назад жизнь ее состояла из работы, борьбы с кошмарами и опять работы. Она была призвана защищать погибших и честно делала свое дело. Более того, она была искренне убеждена, что этого ей достаточно, пока не появился Рорк…

Ева снова взглянула на кольцо, поблескивающее на пальце. Он любил ее. Он хотел ее. Удачливый, могущественный, загадочный Рорк нуждался в ней, и это было его главной загадкой. Может быть, когда-нибудь она оставит надежду разгадать ее и просто научится принимать все как есть?

Она поднесла бокал к губам, устроилась поудобнее и нажала на кнопку пульта.

Ванная тут же наполнилась огнями и шумом. Ева, испугавшись, что у нее лопнут барабанные перепонки, сразу уменьшила звук. На экране возникла Мэвис — экзотичная, уверенная в себе, абсолютно раскрепощенная. Голос ее витал где-то в неземных высотах и удивительно подходил ко всему ее облику, — так же, как и музыка, сочиненная Джессом специально для Мэвис.

Эта музыка была страстной, пылкой, почти развязной. Совсем как Мэвис. Но чем дальше Ева вслушивалась, тем больше понимала, что все не так просто. Да, Мэвис всегда была экстравагантной и яркой, но теперь в ней появился некий шик, которого раньше не было. «Может быть, все дело в умелой оркестровке, — подумала Ева. — И в человеке, который сумел в этом необработанном алмазе распознать бриллиант чистой воды».

Евино мнение о Джессе заметно улучшилось.

Может, он и похож на мальчика-пижона, который хвастает перед всеми своим потрясающим синтезатором, но он действительно мастер своего дела. Больше того, он понимает Мэвис! Джесс ценит ее такой, какая она есть, и знает, как помочь ей раскрыть свой талант.

Ева усмехнулась сама себе и поднесла к губам бокал, решив выпить за Мэвис. Пожалуй, вечеринку все-таки надо устроить.

Джесс, сидевший в своей студии, заново просматривал демонстрационную кассету, думая при этом, что и Ева тоже, может быть, ее смотрит. Если так, то она должна быть сейчас настроена совершенно по-особому, и сознание ее открыто для видений и снов. Как бы ему хотелось узнать, что Еве приснится этой ночью! Тогда бы он смог испытать то, что испытывала она. Но путей в чужие сны он пока не нашел. Однако когда-нибудь.., когда-нибудь…

Еве действительно снились сны. Сначала образы были смутными, но потом вдруг стали очень ясными и отчетливыми. Ей снился Рорк, закат на Бермудах. Они занимались любовью на ночном пляже, а рядом тихо плескался океан, и Рорк шептал ей на ухо ласковые слова.

Но внезапно перед ней оказался отец. Океанический берег куда-то исчез, она сидела на кровати, и отец шел к ней — бедной, маленькой, испуганной.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — закричала Ева.

Но отец все-таки схватил ее. Она чувствовала его запах — запах перегара и карамели. Слишком сладкий, слишком сильный. Она плакала, не переставая, а он, зажав ей рот рукой, насиловал ее.

«Мы все закодированы. Закодированы с момента зачатия», — послышался откуда-то холодный и спокойный голос Рианны. И Ева снова почувствовала себя ребенком, запертым в ужасной обшарпанной комнате, воняющей старым хламом, мочой и смертью. А на руках у нее была кровь.

Кто-то схватил ее за руки и не выпускал. Она стала отбиваться с отчаянием загнанного в угол ребенка.

— Не надо! Не надо! Не надо!

— Ева, Ева, успокойся, это всего лишь сон. — Рорк обнял ее, прижал к себе, и сердце его наполнилось жалостью. — Все в порядке.

— Я тебя убила! Ты мертв! И оставайся мертвым…

— Проснись! — Он коснулся губами ее виска, пытаясь успокоить. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вернуть прошлое и самому убить то чудовище, которое преследовало ее в кошмарах.

— Просыпайся, любовь моя. Это я, Рорк. Тебя никто не тронет. Его нет больше, — шепнул он, почувствовав, что она перестала сопротивляться, но все еще дрожит. — Он никогда не вернется.

— Прости, я опять тебя напугала. — Каждый раз, когда кошмары снились ей при Рорке, Еве становилось ужасно стыдно. — Со мной все в порядке.

— А со мной — нет! — Он не выпускал ее из объятий, держал, прижав к себе, пока она не перестала дрожать. — Ненавижу эти твои сны.

— Просто не надо было есть перед сном спагетти с острым соусом. — Она вдруг поняла, что он одет, а в спальне горят только ночники. — Ты еще не ложился?

— Я только что вошел. — Он внимательно оглядел ее, пригладил ей волосы, стер со щеки слезу. — Ты все еще бледная, ну почему ты не хочешь принимать на ночь что-нибудь успокаивающее?

— Терпеть не могу таблетки. — Как всегда, после кошмара разболелась голова. Зная, что, заглянув ей в глаза, Рорк обязательно заметит это, Ева отодвинулась. — У меня уже давно не было кошмаров. Несколько недель. Этот был какой-то странный, запутанный… Может, из-за вина?

— Или от перенапряжения. Ты же работаешь до тех пор, пока с ног не свалишься.

Ева наклонила голову, взглянула на часы у него на руке.

— Сам вот возвращаешься из офиса в два часа ночи. — Она улыбнулась. — Решил прикупить парочку островов?

— Они такие маленькие, что это не считается. — Рорк встал, расстегнул рубашку и, поймав взгляд, которым она окинула его обнаженную грудь, приподнял брови. — Мне казалось, что ты устала.

— А я могу ничего и не делать. Ты сам справишься.

Рорк расхохотался и, присев на кровать, стал снимать ботинки.

— Благодарю за доверие, но, может быть, мы подождем, пока ты тоже сможешь принять участие?

— Боже, это так по-супружески! — фыркнула Ева, но, едва коснувшись головой подушки, поняла, что вымоталась окончательно. Боль стучала в висках, грозя разразиться серьезным приступом. Рорк лег с ней рядом, и она прижалась к нему. — Я так рада, что ты дома…

— Я тоже. — Он коснулся губами ее волос. — Спи.

— Ага. — Ева положила ладонь ему на грудь и, слушая, как бьется его сердце, успокаивалась. Только ей было чуточку не по себе оттого, что она так сильно нуждалась в нем, нуждалась в его присутствии. — Как ты считаешь, мы запрограммированы с момента зачатия?

— Что?

— Вот я думаю… — На нее уже накатывала дремота, и она говорила тихо и медленно:

— Что это — игра случая, игра генов, соединившихся в оплодотворенной сперматозоидом яйцеклетке? Что делает нас с тобой такими, какие мы есть, Рорк?

— Я не знаю, что нас такими сделало, — сказал он, зная, что она уже заснула. — Но мы с тобой — те, кто сумел выжить.

Рорк еще долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию, и смотрел на звездное небо.

Проснувшись в семь часов от звонка будильника, Ева с досадой вспомнила, что в девять ей надлежит явиться с личным докладом в кабинет майора Уитни. Ее не удивило то, что Рорк уже встал, оделся и уселся с чашкой кофе за монитор — просмотреть свежие биржевые сводки. Она же, как всегда утром, смогла только бессвязно хмыкнуть, что означало приветствие, и, взяв кофе с собой, отправилась в душ.